Мак все еще не мог опомниться после головокружительногоперелета в Лондон. События следовали друг за другом слишком быстро, и его умубыло не под силу охватить их разом – все путалось и мешалось в голове Мака,которому не дали ни часа отдыха после флорентийского эпизода. Немало хлопот инеудобств доставляла Маку его одежда, подобранная не по размеру. Мефистофель наэтот раз сам занялся подбором костюма для своего героя: он переодел Мака вовремя их волшебного путешествия во времени и пространстве, но, имея в запасеслишком мало времени, сделал это весьма небрежно. Мефистофель подтолкнул своегорассеянного спутника к свободной кабинке на две персоны. Мак, заметив, чтотрактирщик глядит на него, очевидно, ожидая приказаний, очнулся от грез.

– Мальвазия?.. Прекрасно, – сказал он. –Хозяин, я, кажется, заметил пирог с дичью у вас на полке буфета.

– Да, сэр. Так оно и есть, сэр.

– Принесите нам две порции, – распорядился Мак,бросая взгляд на Мефистофеля: ему казалось, что, вдобавок ко всем неудобствампри путешествии в Лондон, его забыли покормить перед отправлением.

– Да, и еще полкаравая пшеничного хлеба, –прибавил Мефистофель с любезной улыбкой. – Скажите, любезнейший, незаходил ли к вам сегодня утром ученый доктор Джон Д?

– Ах, сэр, как вам сказать, сэр… Его еще не было, но онобязательно заглянет к нам, ведь сегодня у нас есть рыбный пирог и картофельноепюре – его любимые кушанья. Он вряд ли сможет уйти, не отведав этих блюд, темболее, что он скоро уедет в Богемию, ко двору тамошнего короля – если, конечно,верить тому, что говорит кумушка Молва.

– Гм… Если вы водите дружбу с этой кумушкой, любезный,то спросите у нее, насколько сурово мы с приятелем обходимся с нерасторопнымитрактирщиками, забывающими о деле за болтовней.

– Слушаю, господин. Я сам пригляжу, чтобы вамнемедленно подали завтрак, – сказал трактирщик и громко крикнул: – Полли!Накрывай стол для этих господ, да поживее!

И он вернулся к своей стойке; из заднего кармана его широкихпанталон высовывался край ветоши, которой он чистил посуду.

– Где мы? – спросил Мак, когда они с Мефистофелемостались одни. – И почему с нами нет Маргариты?

– Я оставил ее в моей приемной в Лимбе, – ответилМефистофель. – Для того, что вам предстоит совершить сегодня, присутствиеженщины вовсе не понадобится. Что касается вашего первого вопроса, я судовольствием отвечу на него. Мы в Лондоне, в году 1588. Этот год был богатсобытиями для Англии, а также и для вас…

– Для меня? – воскликнул удивленный Мак. –Почему?

– Потому, что сегодня состоится премьера одной пьесы,посвященной вам. Я имею в виду «Трагическую историю доктора Фауста»,разыгранную труппой графа Ноттингемского, с бесподобным Эдвардом Аллейном вглавной роли. Возможно, вы уже смогли кое-что об этом узнать, занимаясь опытамипо спирито-некромантической магии[57] в Кракове.

– О, да, – произнес Мак с важностью – ему оченьхотелось показать перед Мефистофелем свою ученость, и, похоже, на сей раз емупредставился подходящий случай. – Конечно, я знаю о ней. Это самаяизвестная пьеса обо мне. И вы перенесли меня в Лондон, чтобы я могприсутствовать на премьере. Как это любезно с вашей стороны, дорогойМефистофель!

Мефистофель приподнял одну бровь – очевидно, реплика Макасильно удивила его.

– Однако… Я перенес вас сюда отнюдь не затем, чтобы выглазели на сцену, сидя в партере, и вместе с остальной публикой аплодироваликрасивой лжи, на которую все поэты большие мастера. Здесь вас ждет важное дело.

– Хорошо, – сказал Мак, – я готов. По правдеговоря, я догадывался, что эта премьера – не единственный повод для такогодалекого путешествия. Итак, что мне предстоит сделать?

– Слушайте же, – ответил адский дух – и тут жевынужден был умолкнуть, потому что к ним подошла служанка с подносом в руках.На подносе лежали два куска пирога, фаршированные мясом перепелок, полкараваяхлеба из овсяной муки, и стоял кувшин с мальвазией – обыкновенным vin ordinaire[58] из Бордо. Впрочем, вряд ли можно было ожидать лучшего отпростого лондонского трактира в то тревожное время, когда испанский флотподошел к британским берегам[59], когда в столице Англиисвирепствовала чума, а герцога Гиза, засевшего в Схвенингене со своимитридцатью тысячами воинов, отделял от Англии только пролив Ла-Манш.

Мак и Мефистофель принялись за еду; аппетит у обоих былотменный, и вскоре на подносе не осталось ничего, кроме опорожненного кувшина.Тогда Мефистофель отодвинул от себя пустую тарелку и негромко произнес:

– Итак, выслушайте меня, доктор. Речь пойдет о том, чтовам предназначено совершить.

– Я весь внимание, – ответил Мак.

– Автор этой пьесы – Кристофер Марло, – началМефистофель. – Само собой разумеется, он будет присутствовать на премьере.По окончании спектакля – который, к слову сказать, будет иметь небывалый успех– Марло встретится с одним человеком, с которым у него произойдет весьма важныйразговор.

– Ага! – многозначительно произнес Мак, хотя он ине понимал, к чему Мефистофель ведет свою речь.

– Этого человека зовут Томас Вальсингам. Они с Марлостарые приятели. Отец Томаса, Сэр Фрэнсис, занимает должность первого министракоролевы Елизаветы. Будучи помощником королевы во всех ее делах, он возглавляетсекретную службу и держит в своих руках нити всех крупных интриг, которыхнемало было начато в этот грозный для Европы год.

– Вальсингам… Так, так, так. Я запомнил, – сказалМак, пытаясь ухватиться хоть за какую-то определенную информацию, с такимтрудом выловленную им из слов Мефистофеля. – И что же я должен сделать сэтим человеком? Убрать его? Обчистить? Припугнуть? Вообще-то грабежи и разбой –не прямая моя специальность, но уверяю вас…

– Нет, нет! – остановил его Мефистофель, весьмаозадаченный такой реакцией собеседника. – Вам не придется иметь дело сВальсингамом. Слушайте дальше.

– Да-да, я слушаю.